Трое...
Глава 1.
Сны и записи.
Селена освещала мягким
серебристым сиянием небольшой домик на краю деревни. Это была хрупкая, убогая и
перекошенная хижина. Старые доски, из которых когда-то было выстроено бедное
жилище, уже совсем прогнили, но этого почти не было заметно, ведь домик плотно
обвивали тонкие стебли растений. Торжественная ночная тишина, воздух с запахом
пряностей одурманивал, причина тому – восточный ветер, несущий с полей эйфи
яркий и такой сладкий аромат. Выйди сейчас на улицу, сразу получишь лёгкое
опьянение лишь от этого запаха, а вот если сиреневую траву хорошенько высушить,
а потом покурить…
Тем и промышляла эта маленькая деревушка, впрочем, продажа
эйфи приносила немалый доход: приятная вялость, а иногда даже причудливые
видения прельщали многих. Другой вопрос, что сиреневая трава считалась «литиским
порождением» и её выращивание и тем более употребление жестоко каралось
Инквизицией. Но а что не каралось Инквизицией? Рождение ребёнка в «литиские
месяцы» приводило к убийству «грязного отродья Литисия» и падшей женщины, не
смогшей устоять перед наслаждениями в «чистые месяцы», время поста. Кстати,
нарушение одного из законов поста тоже каралось Инквизицией. Инквизиция –
жестокая система управления, диктаторство и тирания так успешно прикрытая
религиозными идеями. Все считали требования Инквизиции слишком жёсткими, но
безоговорочно подчинялись. Нет, конечно, были идеалисты и фанатики религии
Очищения, но в основном люди просто боялись и подчинялись. Разумеется, не все.
Яркий пример – эта деревушка, прозванная Эйфи, так как здесь были самые богатые
плантации сиреневой травы. Эйфи – пристанище самых низких и странных людей,
сплошной разврат и срам. Услышав впервые об этой деревне, люди удивлялись,
почему Инквизиция не сожгла Эйфи со всеми её жителями. Ответа никто не знал,
хотя…может, потому, что местный надзиратель от Инквизиции был одним из самых
богатых торговцев сиреневой травой?
Но хозяйка маленького домика на краю
поселения была странной даже для Эйфи. Её звали Мюриель, красивое и необычное
имя для этих мест, но окружающие знали её, как просто Юри. С первого взгляда об
этой девушке плохого и не подумаешь: милая, скромная, трудолюбивая и очень
молчаливая. Хотя был у неё один недостаток – огненный цвет волос. Люди считали
это не очень приятным, опасным и настораживающим, что же говорить об Инквизиции?
Ведьма, «женщина Литисия». Но, в принципе, миловидное личико, чуть грустные
зелёные глаза и хрупкая фигура скрашивали впечатление. Жители Эйфи её любили,
помогали, когда совсем плохо, и почти не боялись. Почти потому, что иногда,
возвращаясь под утро с полей эйфи, местные курильщики видели свечение из её
окон, слышали странные нашёптывания. Потом списывали это на видения, эффект
сиреневой травы, но всё же опасались. А ведь было чего…
Рыжие волосы Мюриель
отражали действительность, она – ведьма. Причём, ведьма сильная и обученная. Всё
началось в пять лет, когда тётя, кстати, настоявшая на таком странном имени для
девочки, подарила ей книгу. Родители думали, что это сказки, но нет, это были
легенды и предсказания. Из книги Юри узнала о существовании магии и других
миров. Тогда Юри буквально наизусть выучила все легенды и безоговорочно верила в
них. Тётя поощряла рвение девочки и приносила всё новые и новые книги. К десяти
Юри уже производила простые ритуалы, что неимоверно радовало родственницу.
Родители Юри об этом, конечно, ничего не знали. Девочка уже почти жила у тёти и
была довольна. Но всё не вечно и не просто, когда Мюриель было пятнадцать, тётю
убили. Инквизиция за занятие магией. Юри догадывалась, что это её родители
рассказали надзирателю, с тех пор она их возненавидела. Мюриель отреклась от
веры и ушла из дому, уехала в Эйфи. И вот уже четыре года, как она живёт здесь,
работает на плантациях, но почти все деньги тратит на редкие ингредиенты.
Удивительно сколько всего интересного можно найти у простых людей, не знающих,
зачем та или иная трава, камень или порошок. Но зачем-то хранили, Юри всегда их
про себя благодарила. Это ещё раз доказывало, что раньше в мире была магия и
открыто, как и написано в легендах.
Рассвет красными лучами разлился по
небу, как всегда пламенно красиво. Как-то Юри читала, что, когда-то были и
облака, и дождь. Мюриель даже не представляла, что это такое, но заочно
полюбила. Такое красивое слово – дождь. Юри обещала себе, что обязательно его
почувствует. Сейчас же было всегда ясно, люди и не слышали о другой погоде,
кроме палящего солнца круглый год.
Рыжеволосая ведьма только что проснулась.
Опять сон, Юри такие сны снились редко, точнее сейчас был только третий раз. Они
имеют определённую структуру и так реальны, что девушка не раз пыталась
разгадать их смысл, осознавая особенность снов. Первый сон пришёл в детстве, Юри
было около пяти. Он состоял из двух отрывков, странных и пугающих.
Мюриель
как будто смотрела чьими-то глазами, понимая, что человек во сне не она. Тёмный
коридор, ночь и лишь маленькое окошко, пускающее свет полноликой Селены. Человек
посмотрел в окно: ужасный ветер буквально вырывает деревья, наверняка, весь дом
скрипит и качается, но Юри ничего не слышала – сон, как немое кино, без
ощущений, запахов, звуков, лишь картинка глазами человека. Чёрно-белая картинка.
Человек медленно продвигался по коридору, Юри подумала тогда во сне, что он
боится. Похоже, так оно и было. Наконец, коридор закончился, маленькая комната,
но достаточно освещённая. Человек всё ещё медленно подошёл к деревянному ведёрку
с водой, наклонился…
Юри помнила, как тогда во сне она улыбнулась. В
серебристой воде отражалось маленькое личико девочки, наверное, ровесницы
Мюриель. Большие глаза, светлые локоны и губки подрагивают от испуга. Девочка,
наверное, чтобы ободрить саму себя, улыбнулась, так мило и по-детски. Но
вдруг…голова её неестественно и резко наклонилась, в глазах ужас и паника,
секунда…из шеи потекла тёмная капля и как только она коснулась воды в ведре,
отражение исчезло. Исчёз и этот момент сна Юри.
И вот она уже в лесу. У неё
прямо во сне закружилась голова от внезапно проснувшегося слуха, обоняния и
осязания. Холодно. Она почему-то пряталась за деревом, нет, не она, а тот, чьими
глазами Юри воспринимала этот сон. Вдруг шорох, кто-то идёт, но очень далеко.
Юри удивилась тогда, почему человек слышит так хорошо. Только минут через десять
она, наконец, увидела того, кто издавал эти звуки. Женщина, её всю трясёт, тащит
за собой маленькую девочку. Та упирается, кричит и плачет. Юри чувствует, что
человек, глазами которого она видит, хочет броситься и успокоить девочку, но не
может. Вот женщина кидает малышку, словно мешок с мусором, без всякой жалости
разворачивается и уходит.
- Мама! – ребёнок плачет, а человек подходит
ближе.
Женщина, даже не обернувшись, уходит, пришёптывая:
- Если
Инквизиции узнает? Что делать?
Девочка всё плачет, удивительно тёмные, почти
чёрные волосы закрывают её лицо от глаз Юри. И вдруг…тело девочки изгибается,
она поднимает голову: полноликая Селена… Человек закрывает глаза, и Юри, уже
ничего не видит. Зато слышит: детский плач постепенно сменяется на вой.
Тогда, в пять, она испугалась снам. Но самое интересное, что именно в этот
день, на утро,
тётя принесла книгу. Юри не придавала этому значения до 15,
когда пришёл второй сон. Он во многом повлиял на дальнейшую жизнь девушки,
заставив поверить в себя и магию окончательно. Опять сон из двух частей:
чёрно-белой и переполненной ощущениями. Необычный и шокирующий контраст. В пять
Юри казался жутким тот сон, но этот был ещё хуже.
Опять немое кино, опять та
же светловолосая девочка, глазами которой видит Юри. Она чувствовала, что с
девочкой что-то тогда случилось и уже догадывалась, что именно. Она превратилась
в вампира, инициировалась. Ведь только вампиры не имеют отражения, только
вампиры могут укусить маленького ребёнка, убить хладнокровно и жестоко. Юри
много читала сказаний о вампирах. Страшные твари, которых почему-то носит на
себе земля. Жестокие, но ужасающе спокойные убийцы, для которых человеческие
чувства лишь вспышка, жизнь лишь мгновение, но только кровь имеет цену. И чем
моложе, чем чище, тем вкуснее и слаще. Правда ли всё это Мюриель не знала, но у
неё всегда было предчувствие, что она узнает, когда-нибудь. А в том, что эта
девочка из сна вампир Юри убедилась в свои пятнадцать.
Опять полноликая
Селена освещает небольшую комнату. На убогой кроватке спит малыш, совсем
маленький мальчик, очаровательный и такой невинный. Грудь его еле поднимается,
лицо в холодном поту, видно, что ребёнок болеет. Юная вампирша не спешит
подходить, медлит и ждёт. Мальчик что-то бредит во сне – Юри видит, как
шевелятся его губы. Вампирша смотрит, не отрываясь, на малыша. Вот он
отворачивает к стенке, открывая мокрую от болезненного пота шею. Кровопийца в
испуге отступает на шаг, смотрит на свои дрожащие руки. Тонкие белоснежные
пальцы тянутся к мальчику, шаг, ещё шаг. Теперь она уже смотрит только на шею,
она такая белая и тонкая, нежная кожа, капельки ледяного пота. Вампирша со
смешенным ужасом и вожделением впивается в голубую жилку. Глаза медленно
прикрываются.
Резкие запахи, цвета и ощущения вновь одурманивают Юри, как и в
прошлый раз. Если об первой части сна Мюриель хоть что-то узнала, то об этой
нет. Кем была та малышка, почему мать её бросила одну в лесу, Юри не понимала. А
первые догадки появились только после второго сна.
Яркие лучи Гелиоса
пробудили лес от спячки. А Юри пряталась за каким-то кустарником, зачем она не
знала, но не могла управлять сном. Абсолютно голая юная девушка лежала на…о
тёмное небо, на трупе. Руки у окровавленного тела нет, да и глаза тоже. Мужчина,
видно, что при жизни это был молодой мужчина. Но что же с ним случилось? Всё
тело изрезано огромными когтями, следы укусов. Горло перерезано, но кровь уже не
идёт – она запеклась тёмной, почти чёрной коркой, но свежей и отвратительной. И
вот темноволосая девушка открывает глаза. Ужас и безысходность во взгляде
туманно-мутных глаз. Паника, бешенство и…девушка скорчилась, изо рта потекла
кровь, сгустки липкой крови, а затем её тело содрогнулось и окровавленный глаз
буквально выкатился из её рта. Крик, дикий крик получеловека–полузверя потряс
утреннюю идиллию леса.
Тогда совсем юная ведьма Мюриель проснулась в
неописуемом ужасе. Кошмар был настолько реальным: эта кровь, глаз, больной
мальчик. Она ещё долго не могла прийти в себя, пока не вошла мать и холодно
сообщила, что тётку убила Инквизиция.
- Нет! Как? За что? – плакала Юри.
Мать лишь так же сухо посмотрела на Мюриель:
- Заслужила, занималась
ерундой и тебя ещё привадила. Кто-то должен был остановить эту сумасшедшую, -
подтянутая женщина с каким-то вызовом посмотрела в изумрудные глаза дочери. И
тогда Юри поняла, кто выдал тётку Инквизиции.
- Тёмное небо, - прошипела она,
- так это ты…
- Да, ну и что? Я твоя мать и должна была предостеречь, даже
таким путём, - гордо ответила женщина.
- Пошла вон.
Мать усмехнулась и
вышла. Весь день Юри проревела в комнате, а на вечер решила бежать из деревни.
***
И вот сегодня девятнадцатилетней Мюриель приснился сон, но он был
иным. Быстрый, как вспышка, пронёсся в её голове. Пред ней два образа, два
человека. Лиц не видно, лишь у одной тёмные, а у другой светлые локоны. А потом
собственный крик во сне:
- Что-то не так!
Мюриель, задыхаясь, проснулась.
Нет, конечно, ей снились странные, причудливые сны, очень часто, это она
списывала на близость полей эйфи. Но сегодня был именно особый сон. Что-то
должно случиться, Юри знала, чувствовала, да так всегда и бывало. После этих
снов перемены в жизни и, похоже, не у неё одной. Те две девушки из снов,
страшные твари, убийцы. Но, Юри всегда испытывала к ним какой-то нежный и
дружественный позыв. Может, это было вызвано жалостью, может, чем-то иным. Да,
они были отвратительны, ужасны, звероподобны, но этим и вызывали у доброй Юри
сострадание. А ещё любопытство, ведь её сны были отражением легенд.
На самом
деле, девушка уже второй год копила деньги на путешествие, её неумолимо тянуло
на север, через границу – реку Орифилд. Там простирались тёмные леса, край
человеческого мира, так считали многие, но не Мюриель. По несколько раз в год
она ездила в самую северную деревню. Там она часами бродила по берегу,
вглядываясь в леса на том берегу, серебристая туманная дымка всегда покрывала
их, придавая магическую загадочность. Там жила магия, Юри чувствовала это, но не
спешила отправляться в путь. Ведь была же река…
Орифилд – артерия, огромная
кровеносная артерия, именно так всегда представлялось Юри. Завораживающая своей
глубиной и широтой река, от которой растекались по всему людскому миру вены, а
потом маленькие капилляры-ручейки. Вода была ужасающе красной, цвета свежей
крови. Юри помнила сказку об Орифилде, которую рассказывала мать. Да, это именно
сказка: в всегда туманных горах, где берёт начало красная река, Литисий в
огромных жерновах перемалывает души грешников, обливает их кровью и пускает по
реке, в последний путь. Проплывая по течению, души видят привычные места, хотят
вернуться, но липкая кровь не даёт выбраться, утягивая за собой. Через Орифилд
нельзя переплыть, ведь это литиская река, нельзя пить и умываться. Конечно, всё
это было неправдой, а лишь запугиванием. Инквизиции зачем-то надо было, чтобы
люди не переходили через Орифилд. Только вот зачем? Тем более через эту сказку
объяснялось появление ведьм – люди, выпившие кровавой воды, отдавали свою душу
Литисию. Так или иначе, Мюриель испытывала необъяснимый страх перед Орифилдом.
Утро, всегда кристально свежее, ужасно раздражало Юри, ведь потом будет
день, жаркий и скучный. Девушке придётся работать на плантациях не менее десяти
часов. И только потом в вечерних сумерках она вернётся домой, и начнётся её
настоящая жизнь – жизнь ведьмы. Сегодня Селена должна показать свой холодный лик
полностью, так что Мюриель с нетерпением ждала прохладной ночи, чтоб до захода
Селены ждать окончательного приготовления зелья Айверти. Очень сложная и долгая
готовка Айверти полностью окупалось чудотворным действием – двое, а то и трое
суток человек, выпивший зелье, может бодрствовать без всякого неприятного
влияния на организм и разум. Конечно, если Айверти действительно правильно
приготовить – иначе неудачному зельевару грозит беспробудный сон до следующего
прихода полной Селены, а это ни больше, ни меньше тридцати трёх суток.
Мюриель недовольно собиралась на плантации, именно сегодня ей так не
хотелось идти работать, что у неё даже промелькнула мысль остаться. Но такой
роскоши она не могла себе позволить – девушка и так жила в высшей степени
скромно, ей не всегда хватало даже на еду, так что приходилось работать не жалея
себя. Юри, уже собираясь уходить, всё-таки решила для поднятия морального духа
взглянуть на готовящееся зелье. Хранилось оно, где и остальные магические штучки
молодой ведьмы – в чулане. Мюриель внимательно и придирчиво осмотрела зелье,
вроде всё было отлично, что неимоверно подняло девушке настроение. Но вдруг её
взгляд упал в угол маленького чулана: там что-то белело. С удивлением Юри
достала несколько пыльных листов белоснежной бумаги, от них шёл еле заметный
свет, магический свет. Мысли о каторжной работе сразу были забыты молодой
ведьмой. Листы оказались совершенно пустыми и нетронутыми, но Юри то знала, что
не так всё просто. Достав со старой пыльной полки маленький пузырёк, она вылила
всё его содержимое на листы. Она моментально пожелтели и сжались, а затем
витиеватый почерком стали выписываться буквы. Мюриель удовлетворённой хмыкнула,
всё-таки приятно быть ведьмой, а главное полезно. Вот это зелье Проявления она
готовила где-то в шестнадцать, а пригодилось только сейчас. На самом деле,
девушка уже успела много чего приготовить: зелья на разные случаи жизни. И
теперь небольшие пузырьки и колбочки хранились в этом потаённом чулане, святая
святых дома и жизни Юри. Подождав пару минут, девушка с вожделением и тревогой
принялась читать записи. Дневник, это был чей-то старый
дневник…
26-е
Сегодня, наконец, Он родился. А я должна за ним
приглядывать. Простой младенец, голубоглазый мальчик. Даже и не скажешь, что
именно его мы так долго ждали. Сотни поколей, тысячи смертных жизней, миллионы
ночей, и вот сегодня он родился. Воистину великий день. Орден почти выполнил
свою работу, скоро я обрету свободу. Я увижу дождь, я почувствую его. Младенец –
наше всё, наше будущее и прошлое, наша вечная жизнь в свободе от этого жалкого
мира. Ведьмы обретут весь мир, подчинят себе, обязательно. Ребёнок, глупый,
почему он улыбается? Наш избранный, наш пророк. Как там: «И будет День
откровения, и будет дождь, и будет война, и будет свобода после войны». Да,
война и мы, наш орден готов победить. Не будет ни южный первобытных фанатиков,
ни западных водных людей, ни нежите, ни оборотней, ни эльфов и фей, ни духов, ни
прочего отродья. Будем только мы – ведьмы, править миром и лишь мы познаем
дождь. Этот младенец подскажет нам путь, жаль, что он так скоро погибнет. Но
ради общего дела умерли многие и ещё умрут, я чувствую, я знаю. А пока нужно
подождать пока он скажет, пока он покажет путь…
Юри мало что поняла из этой
записи. Да, было заметно, что человек, хм…ведьма, которая это писала, была
слегка не в себе. Мюриель беспокоило одно – как этот дневник попал к ней домой?
От тётки остался ли или кто-то подкинул? О каком младенце, о каком пророке шла
речь девушка абсолютно не знала, как, впрочем, и о загадочном Ордене. Но это
великое предсказание она уже много раз встречала: «И будет День откровений, и
будет дождь…». На самом деле, это было самое странное и пугающее, что открыла
когда-либо для себя Мюриель. И вот теперь эти записи сумасшедшей ведьмы… «Южные
первобытные фанатики» - это, наверное, про нас, усмехнулась ведьма. Приведя
мысли в порядок, Юри продолжила чтение.
12-е
Сегодня Селена престала в
полной красе и пророк произнёс: «Три семени уже зародились, цветы распустятся и
тогда венок из них откроет путь на Высокой горе и придёт День откровений, он
близко. Ты, - великий пророк указал маленьким пальчиком трёхлетнего ребёнка на
меня, какой трепет я испытала не описать, - должна прорастить огненное семя,
дабы оно распустилось ярче. И только, когда красный бутон вырастет, сорви его и
принеси к нам. Не медли же, отправляйся в Южные земли через Орифилд, именно там
вырастет красный цветок». И как должно быть, маленький пророк, произнеся эти
слова, умер. Меня переполняют чувства: такая ответственность и гордость, именно
я помогу предсказанию исполниться. Сегодня же отправляюсь через Орифилд.
Кровавая река очень странное место. Нет, конечно, все эти выдумки южан бред, но
почему-то эту реку не иссушить, почему-то цвет её и вправду пугает. И я,
признать, боюсь Орифилда, где-то в подсознании, кто знает, почему? Но сейчас все
мои мысли лишь об огненном цветке, интересно что это? Может обозначение
чего-нибудь, может, и вправду лишь растение, красивейший поляной рыже-красный
цветок, названный Мюриель? Всё это мне предстоит выяснить.
У Юри буквально
перехватило дыхание. Мюриель – это цветок? Девушка никогда не знала откуда пошло
её имя, а вот теперь всё встало на свои места. Несколько помедлив, Юри
приступила к третьей записи, она была последней.
1-е
Теперь я постигла
тайну цветка, тайну этого семени. У моего религиозного братца скоро родится
дочь, Мюриель. Наш огненный бутон, наша надежда. Я выучу её всему, она будет
величайшей ведьмой. А в восемнадцать я отправлю её в Орден, в Холодные леса. Мы
будем великими, надо же я тётка великого цветка, великой Мюриель. Сейчас я
улыбаюсь, теперь я всегда улыбаюсь. А здесь, у южан, не так уж и плохо. По
крайней мере, маленькой Мюриель будет безопасно. Хотя эти фанатики… какой-то
Литисий, чокнутые одним словом. Но я выращу её, выращу и обучу всему…
Юри
была в шоке. Оказывается, что это дневник её горячо любимой тётки! Всё это
привело её в совершеннейшее смятение. Единственное, что Мюриель уяснила для себя
в тот момент это то, что сегодня же вечером она отправляется на север, за
Орифилд, в эти чёртовы Холодные леса. Хотя девушка не была уверена, что это
просто бред сумасшедшей родственницы, но всё же решила проверить.
Глава 2.
В путь.
Юри прособиралась до поздней ночи: все
свитки, вырезки из книг, зелья, ингредиенты она взяла с собой. Это были те вещи,
с которыми молодая ведьма никак не могла расстаться, уж слишком многое они для
неё значили. Конечно, это было наивно и сентиментально – набирать в дорогу кучу
ненужных книг, но по-другому она не могла. Юри всю жизнь пряталась за эти книги
- они были её семьёй, её единственными друзьями, были тем миром, где она могла
жить, да, именно жить, а не сосуществовать как с окружающими людьми. Нет,
Мюриель не была так уж одинока – в свои девятнадцать она уже познала любовь
мужчин; у неё всегда были хорошие знакомые и даже можно сказать друзья. Но всё
же с тёплыми и пыльными книгами Мюриель всегда чувствовала себя уютнее. И вот
сейчас она разумом понимала, что три мешка забитых книгами всего лишь лишний
груз, но ничего не могла с собой поделать. Это всегда сложно – менять жизнь,
особенно так кардинально, как сейчас это делала Юри. Девушка бросила сожалеющий
взгляд на недоделанное зелье Айверти, она ведь так долго ждала этой ночи, но
судьба не предсказуема: сейчас Юри неуловимо тянуло на север, и она не могла
медлить. Мюриель надела свободную тунику и узкие штаны – удобная походная одежда
– и была уже готова выходить, чуть не забыв одну из самых ценных вещей –
небольшой тонкий ножичек. Да, это был предмет гордости Юри: ножичек она заказала
у лучшего кузнеца района; идеально сбалансированный, удобный и очень острый нож
был выполнен из прекраснейшего, по мнению Юри, металла - серебра, а ручку его
оплетала змея с чешуйками-изумрудами.
- Изумруды символизируют вечную жизнь,
- вертя ножичек в руке, тихо проговорила Мюриель. Затем, окинув прощальным
взглядом свою хижину, поспешно вышла.
Плотной запах эйфи не давал Юри дышать
свободным и чистым воздухом ночи – она ещё раз убедилась, насколько ей здесь
надоело и с нетерпением направилась в деревенскую конюшню. Без всякого сомнения,
Мюриель необходима была лошадь: во-первых, на ней она доскачет в два, а то и в
три раза быстрее; тем более всю свою поклажу на себе она не дотащит. Через
десять минут, садясь на рыжеватого жеребца, Мюриель покорила себя, что не
научилась хорошо ездить на лошади. Конь, чувствуя её нерешительность, норовил
сбросить наездницу, но, когда Юри нагрузила его тремя мешками с книгами, сразу
успокоился. За ночь она должна была добраться до Орифилда, и девушка с
энтузиазмом пришпорила коня. Чёрный шатер неба над головой завораживал Мюриель,
а полная Селена была сегодня просто нереальна красива. Хотя, может, просто
Мюриель так казалось – её тогда всё в мире восхищало и было как-то ново и свежо.
Ветер трепал её рыжие волосы, кружил голову, наполняя её мысли лишь счастьем и
полной уверенностью в прекрасном будущем. Она любила ветер, особенно западный –
зефир, её помощник и хранитель, как и Селена. Оказавшись, за чертой деревни,
ведьма смогла вдохнуть чистый воздух полной грудью. Тогда она как будто
переродилась, сбросила свою старую шкурку, как змея. Глаза её блестели,
действительно как полупрозрачные изумруды, заключившие в сердцевине яркое пламя.
Юри подумалось, что вот сейчас она стала настоящей вольной и сильной ведьмой,
дочерью стихий и жрицей природы. А потом она засмеялась – дико и страшно, как
будто это выдуманный Литисий вселился в неё. С кроткой девушкой никогда раньше
не было ничего подобного, она никогда не позволяла эмоциям вырваться из-под
контроля, но сейчас она как будто слилась с зефиром, отдалась ему, как
любовнику, растворилась в пьянящем воздухе свободы и ночной прохлады. Мюриель
совсем позабыла, что она такая посредственная наездница, и даже её рыжий
друг-жеребец проникся состоянием девушки и мчал её всё быстрее и быстрее. Полное
сумасшествие охватило, казалось, весь мир, но в этом потоке необузданных эмоций
и была самая главная гармония – единение с природой. В полном забытьи Юри и не
заметила, что Селена давно уже скрылась, и небо, ожидая дневного светила, чуть
развеяло ночные краски. А впереди, уже краснела широкая река – Орифилд. Юри с
замиранием сердца представила, как она будет переправляться. Она вспомнила, что
даже её могущественная тётка боится кровавой речки, и слегка поморщилась.
Поразмышляв, Юри решила поехать чуть южнее течения реки, туда, где было самое
мелководное место. Благо она находилась недалеко. Сказать, что там Орифилд был
широк, значит, ничего не сказать – Юри только у самого горизонта видела другой
берег, берег совсем иного мира. Река, казалось, совсем здесь обмельчала, оголяя
кое-где камни, покрытие кроваво-красной тиной. Орифилд был прекрасен и
восхитителен, он завораживал своей тёмной энергией, от которой у Юри закружилась
голова. Это было удивительно, но Мюриель просто не могла повести лошадь, она
стояла на берегу очень долго, и только когда Гелиос показал свои первые лучи,
нога рыжего жеребца погрузилась в багровую воду. Переправа проходила хорошо,
конь медленно, как-то испугано брёл к противоположному берегу, но Юри
становилось всё хуже: неведомые силы тянули её вниз, звали и притягивали. Ей
казалось, что журчание воды – это смех, злорадный смех Орифилда. Мюриель
прикрыла глаза и попыталась забыться, отречься от происходящего и просто
выдержать, не сойти с ума. Когда, наконец, Юри очнувшись от полудрёмы, открыла
глаза, берег был совсем близко. Ей уже не было страшно, девушка улыбнулась и
даже пристыдила себя за свой страх. Но вдруг жеребец припал, согнув передние
лапы. Юри испугано посмотрела вниз – вода буквально кипела и дымилась. Конь в
исступлении заржал, и неожиданно его голову затянуло в бурлящий поток. Мюриель
вскрикнула и бросилась в воду, оплыла опасное место и вскоре оказалась на
берегу. Оттуда она видела, как вода поглощает её коня, становясь всё краснее и
краснее от крови бедного животного. Обессилевшая Юри, бросилась на землю и её
вывернуло. Это единственное, что она помнила перед тем, как погрузиться в
глубокий обморок.
Очнулась Юри уже ночью – первое, что она увидела, были
звёзды на ночном палантине неба. Потом она поняла, что лежит у непонятно откуда
взявшегося костра. Девушка, выругавшись, повернулась к огню: тело её ломило, как
будто каждую косточку сломали, а потом ещё раскрошили на мельчайшие кусочки. В
голове тоже творился сумбур, мысли носились с неимоверной скоростью, и Юри
решительно ничего не понимала. Над костром была натянута верёвка и сушилась
чья-то одежда, через пару минут до девушки, наконец, дошло, что одежда эта её, а
сама Мюриель полностью нагая лежит на траве. Вроде всё было и разумно, и
совершенно естественно. Но другой вопрос, что она не помнила, как развела
костёр, как развесила вещи, особенно в таком состоянии. Юри подумала, что надо
встать и осмотреть оставшиеся вещи (основную поклажу поглотил Орифилд вместе с
конём), но даже от мысли о каком-либо движении, она протяжно застонала.
- Ты
проснулась? – еле слышно спросил чей-то женский голос.
- М-м-м, - только и
смогла выдавить в ответ Юри.
- Ты переправлялась через Орифилд? Ты с ума что
ли сошла? – всё приближался голос.
- Да, - проговорила Юри, отвечая на первый
вопрос незнакомки, хотя, может, и на второй.
- Тебе тяжело говорить, -
наконец, поняла таинственная собеседница Юри и вышла из тени деревьев. Это была
молодая девушка, показавшаяся Юри знакомой, но ведьма никак не могла вспомнить
откуда она могла знать эту девицу. Добротная одежда из кожи, казалось, сливалась
с девушкой; взлохмаченные чёрные волосы длиной, как и у Юри, чуть ниже плеч;
тренированное тело; осторожная и очень тихая походка. Девушка больше всего
походила на охотницу, это подтверждал арбалет за спиной и небольшой кинжал,
прикреплённый на поясе. Лица незнакомки Юри так и не смогла рассмотреть.
-
Подай мою сумку, - прохрипела Юри, и охотница вмиг бросила мешок ведьме. Юри
порадовалась за свою предусмотрительность, ведь самое главное зелье она положила
в личную сумку - глоток забродившей жидкости, и Мюриель уже чувствует себя
намного лучше. Не говоря ни слова, севшей у костра незнакомке, Юри быстро надела
свою тёмно-зелёную тунику и штаны, а потом опустилась на примятую ей же траву.
Молодая охотница бросила поджаренный кусок мяса Юри, и та с нескрываемым
удовольствием поглощала пищу, попутно разглядывая лицо незнакомки. Кожа смуглая
и огрубевшая, обветренные губы, но, в общем, девушка была очень даже красива,
особенно глаза. Они были, как туман, как дым костра, глубокого тёмно-серого
цвета. Казалось, в них скрыта мудрость и боль, что-то одновременно пугающее и
неописуемо нежное. Нет, эти глаза не выделялись на лице, как яркие зёленые глаза
Юри на бледной коже, они не блестели, не выдавали огонь, глаза просто
завораживали и притягивали. Незнакомка, как казалась, заметила пристальный
взгляд Юри, но ничего не говорила. Мюриель подумала, что эта девушка, наверное,
вообще редко говорит, а скорее наблюдает.
- Юри или можно Мюриель, - доев,
представилась ведьма.
- Хида или можно Мархидиель, - без тени улыбки
передразнила охотница.
Юри улыбнулась, всё-таки эта девушка вызвала у неё
симпатию, тем более она была первым человеком, встретившимся Юри в её совершенно
новой жизни.
- Мархидиель, - нараспев проговорила Юри, - интересное имя, я
раньше такого не слышала.
- Это редкий горный цветок…между прочим, у него
острые колючки, - как бы невзначай ответила Хида.
- Моё имя тоже цветочное, -
улыбнулась Юри.
- Я знаю.
Мюриель себя не очень уютно почувствовала,
заметив прохладно отношение новой знакомой, и поэтому замолчала. А Хида не
отрывая взгляда, смотрела на играющее пламя.
- Ты ведь южанка, да? – наконец,
прервала молчание Хида.
- Ага.
- Говорят, что оттуда не выбраться, что там
живут сумасшедшие фанатики.
- В принципе, это правда, - вздохнув, ответила
Юри.
- Поэтому ты и ушла, да?
Юри только кивнула в ответ, ей стало так
тоскливо, но она сама не знала отчего. И снова воцарилось молчание.
- А
знаешь, почему я тебя полуживую притащила сюда с берега?! – вдруг резко
взорвалась Хида.
- Почему? Ты меня пожалела?
Хида в ответ грубо
рассмеялась:
- Запомни, я никого никогда не жалею! Ну, конечно, не считая
саму себя.
Юри вопросительно приподняла бровь.
- Так вот, я спасла тебя
потому, что мне надо кому-то всё рассказать, всё-всё без утайки, иначе я просто
сойду с ума. А ты, - Хида сузила глаза и ткнула пальцем в грудь Юри, - будешь
слушать, поняла?
- Да, конечно, Хида, - Мюриель удивляло поведение новой
знакомой, но её рассказ мог оказаться очень познавательным, особенно, если он
коснётся Холодных лесов.
- Просто, когда я увидела тебя, - продолжала Хида,
- сразу поняла, что именно тебе могу излить душу.
- Хорошо, - промямлила
Юри.
- А потом я просто убью тебя, - сурово ответила Хида.
«Как бы не так»
- подумала про себя Юри, проверяя потайной карман штанов, где хранился её
любимый нож, пропитанный змеиным ядом, между прочим. Но всё равно, ведьме стало
как-то не по себе.
- Итак, ночь нас ждёт ещё длинная, и полная Селена нам не
грозит, мрачно усмехнулась Хида.
- А с чего это она должна грозить? –
удивилась и даже как-то обиделась за покровительницу-Селену Юри.
- Слушай и
поймёшь, - ответила Хида. В глазах её сверкнул отблеск костра, а потом их
заволокло туманом, в глазах отразилась невыносимая грусть и одиночество.
-
Родилась я на севере, там, где изморозь коркой покрывает все деревья и горы, а
люди ходят только в мехах. Больше о своей родине я ничего не помню. Мать моя
была деревенской шлюхой, но раньше, разумеется, я это не понимала. Просто к нам
каждый вечер приходили разные мужчины, а на утро мать прятала деньги в свой
тайник. А вот отец мой был не из местных. На самом деле, мать, наверняка, долго
гадала, кто из её «возлюбленных» мой отец. Но, когда мне исполнилась пять, мать
убедилась, что именно тот проходимец оставил ей такое «чудо», - Хида опять
горько усмехнулась, - мой отец…может, он и сейчас где-нибудь живёт, хотя
наврятли – такие, как он редко живут долго. Я до сих пор не знаю, почему мать не
избавилась от меня ещё до рождения, но это её дело. Её проклятое дело! Меня надо
было убить ещё в утробе поганой шлюхи!
- Хида! Хида! – пыталась успокоить
взбесившеюся девушку Юри, - ты не права.
- Молчи, лучше молчи… - утихомирясь,
Хида продолжила рассказ, - моё пятилетие было просто волшебным днём,
оказывается, мать копила деньги мне на книги, чтобы я получила образование. Это,
наверное, самый счастливый день в моей жизни. Тебя это удивляет? Просто какая-то
мрачная у меня жизнь выходит. А потом была полная Селена, и первое мое
перерождение в зверёнка. Да, я оборотень! – Хида с торжественным видом
уставилась на Юри, ожидая какой-то реакции.
- Интересно, - простодушно
заметила Мюриель.
- Интересно? И это всё, что ты можешь сказать? Тебя не
пугает, что я оборотень? ОБОРОТЕНЬ! Это значит полузверь, который…
- Я знаю,
кто такие оборотни. Это не страшно, а очень любопытно.
Хида недоверчиво
покосилась на Юри и продолжила:
- Через месяц, в следующий приход полноликой
Селены, мать отнесла меня в лес. Я кричала и плакала, но она твердила только об
Инквизиции. Знаешь, что это такое? Да, конечно, знаешь! Раньше этот культ
«Очищения» был и на севере, а потом шерлатанов выгнали, и они сосредоточились у
вас на юге, не везёт. Так о чём я говорила?
А Юри сидела, как громом
поражённая - она поняла, что именно Хида ей снилась два раза. Всё это было так
странно и загадочно.
- Ну, в общем, маленький ребёнок в лесу, сама понимаешь,
я должна была погибнуть. Но мне повезло, наверно, единственный раз в жизни –
меня нашла группа охотников. Они привели меня в свою деревню, на северо-восток
отсюда, где я и жила спокойно до следующего прихода полной Селены. А потом опять
превращение – наутро меня нашли на опушке ближайшего леска. Опытные охотники
сразу поняли, кто я на самом деле, и отвели к местному главе – Туряну. Его
забавляли оборотни, и я была живой игрушкой при его доме, у меня даже был
стальной ошейник. А когда мне исполнилось пятнадцать, Турян отдал меня своему
помощнику. Ему тоже нравились оборотни, только слегка в другом плане. Его
притягивала моя невинность юной девочки и одновременно сверхчеловеческая
звериная сила. Так или иначе, он развлекался со мной каждую ночь до восхождения
полной Селены. Та ночь была роковой, ведь наутро я проснулась на его разодранном
трупе, кстати, поеденным мной же, - Хида не в силах продолжить замолчала. А Юри
опять вспомнила свои сны.
- И что же было потом?
- Потом…Турян превратил
меня в свою подручную убийцу. Каждый месяц в ночь полноликой Селены он отдавал
меня ненужным людям, а наутро я просыпалась в лужах крови моих жертв. А в
остальное время он сам был не прочь попользоваться мной. Пока, однажды, я не
убила своего покровителя, закончив эту порочную жизнь, состоящую только из
смерти и постели, что для меня было ещё хуже смерти. Я сбежала на юг, сама не
зная зачем. И вот наткнулась на тебя…- Хида нахмурилась и замолчала. Юри тоже не
произнесла ни слова – ей было жалко Хиду и одновременно противно, когда она
представляла все эти гадости.
- Тёмное небо! – вдруг выругалась Хида, - я не
хочу тебя убивать!
Юри улыбнулась и на удивление ей, Хида улыбнулась в ответ,
но как-то неумело и неловко, видимо, делала она это очень редко.
- Расскажи
мне о себе, - предложила Мархидиель.
И Юри рассказала всё о своей жизни, о
записях, о предсказаниях и о снах. Ей хотелось излить душу этой девушки. Пустить
её в самые тёмные места своей души. С Хидой Юри чувствовала себя совершенно
легко и свободно.
- Так где эти Холодные леса? – закончила свою речь
Мюриель.
- На запад дней семь отсюда, а с тобой все десять, - прикинула
Хида.
- Ты пойдешь со мной? – вскинула брови Юри.
- Конечно, утром
отправляемся. А пока спи, Юри.
И молодая ведьма со спокойной душой уснула –
всё складывалось так удачно.